Борис Ардалин:

Сейдамет Абреков

- Борис Васильевич, насколько лично для вас ситуация с задержанием стала неожиданной?

- С одной стороны, все было очень неожиданно. Наглое, беспардонное поведение, когда в семь утра в дом ворвались люди в масках и с автоматами, шокировало не только меня, но и членов моей семьи, всех соседей, знающих нас как законопослушных граждан. В то же время интуитивно что-то подобное я ждал. Были основания для таких опасений. В последние три года продолжались наезды в мой адрес, попытки сфальсифицировать уголовные дела.

Ранее до меня доходили сведения, что в министерстве, где я работал, платили деньги, чтобы найти компромат, на основании которого можно было сфабриковать уголовное дело. Люди деньги взяли, искали, но ничего не нашли. В Торгово-промышленную палату обращались, искали там, платили деньги — найдите, надо этого человека опорочить, подорвать его реноме. Но это им не удалось.

Более того, накануне моего задержания кто-то позвонил сыну и рассказал, как слышал разговор людей, судя по всему, оперативных работников каких-то силовых структур. Как пояснил знакомый моего сына, из отрывков разговора он услышал, что была произнесена фамилия Ардалин и слова «упаковать по оренбургской схеме». Что касается Оренбурга, то многие помнят те события. Нашелся некий человек, который сказал, как он подбрасывал гранату в квартиру Тарана якобы по просьбе Федора Карягина и Игоря Куликова. В то время, когда эти два бизнесмена находились в СИЗО, их собственность перетекла к аффилированным Тарану структурам. Спустя год их выпустили, поскольку вина не была доказана.

Поэтому по поступившему сигналу я обратился в органы и спросил, какие ко мне имеются претензии. Мне ответили, что никаких. Тем не менее в тот злополучный день следователь Семагин заявил, что я, оказывается, преступник.

- Вы уже говорили о том, кто может стоять за всем этим. Ваша точка зрения не поменялась?

- Еще больше уверен в том, что это «заказ», что это Таран — основной учредитель АВТОВАЗБАНКа. Все происходит так же, как в Оренбурге, и так же, как с РОССКАТом. Причем в интервью «Самарскому обозрению» он как бы подтвердил, что за этим стоит именно он. Якобы ему кредит не отдают, якобы воруют, высказывает различные обвинения. При этом Таран, судя по всему, считает, что это здание (офисно-торговый центр РДЦ. – Прим. авт.) и торговый центр «Апельсин» якобы построены на кредитные средства АВТОВАЗБАНКа, а значит, принадлежат ему, Тарану, и он их отберет. Кстати, меня следователь спрашивал об этих помещениях.

- А как именно он спрашивал?

- Борис Васильевич, а что вы скажете о том, как кредитные средства, выданные АВТО ВАЗ БАНКОМ, использовались для строительства РДЦ и «Апельсина»? Я ответил, что в ходе уголовного дела, открывшегося в 2010 г., было точно установлено, что ни копейки кредитных средств ни на РДЦ, ни тем более на «Апельсин», не израсходовано. К тому же здание «Апельсина» и вовсе построено в послевоенные годы, когда АВТОВАЗБАНК не то что не существовал, о нем даже думать не могли.

Поэтому слова, что деньги пошли на строительство «Апельсина», звучат как издевательство над здравым смыслом. «Апельсин» — это бывшая фабрика-кухня завода «Катек», его лишь переформатировали в торговый центр.

- Могут быть и альтернативные причины происходящего. Например, в арбитражном суде было отменено уже второе мировое соглашение в рамках процедуры банкротства ОАО «РДЦ». Причем по заявлению ОАО «НОМОС-Банк»...

- То, что именно Таран был заинтересован в отмене мирового соглашения, — факт. Но вплоть до последнего времени он и АВТОВАЗБАНК вроде были согласны на те условия, которые были прописаны в мировом соглашении. Но кто-то рассказал ему о том, что мой сын с партнерами имеет ежемесячный доход 100 млн р., причем якобы с объектов РДЦ. Совершенно наглая ложь. Но, вероятно, зависть у него вскипела — он будто бы произнес: «Так они это на моей недвижимости зарабатывают. Я у них все отберу». И дал указание срочно активизировать работу в Казани.

- Но ведь кассацию подавал НОМОС-Банк?

- Формально это так. Но, судя по оценке юристов РДЦ, перспектив у этой жалобы не было. Однако за день или два до принятия решения вдруг все изменилось. Скорее всего, причиной всего могла стать элементарная зависть Тарана. К слову, до меня дошла информация, что Таран якобы заявляет своему окружению, что продаст имущества РДЦ миллиарда за два, и якобы скажет, что взял только свое. Вроде как никто не узнает, что он утащит не 720 млн р. -кредит плюс проценты, — а 2 млрд р. Это, как говорится, детали. А то что такие действия могут породить сотни обманутых дольщиков, — похоже, его не волнует. Мол, пусть государство решает их проблемы, и Борис Васильевич — он же затевал эту стройку, -и директор Федоров (генеральный директор ОАО «РДЦ» Николай Федоров. – Прим. авт.).

- Тем не менее нужно ли сегодня готовить новое мировое соглашение?

- Да, это необходимо. Но есть и другой выход. В связи с тем что практически все объекты ОАО «РДЦ» уже готовы на 100%, квартиры и нежилые помещения могут быть переданы всем дольщикам и инвесторам, как физическим лицам, так и юридическим, в т. ч. АВТОВАЗБАНКу. Остальное имущество РДЦ может быть продано на торгах для удовлетворения требований кредиторов. Но на сегодня меня больше всего беспокоит, чтобы все дольщики получили в регпалате свидетельства на недвижимость. Если вдруг кто-то этого не сделает, то, если РДЦ будет обанкрочено, данное имущество может быть продано третьим лицам. Тогда дольщик останется обманутым, а этого не хотелось бы допустить. Но не исключено, что, если Таран поставит своего арбитражного управляющего и придут мошенники, они могут здесь, как говорится, натворить дел.

- В свете того, что ваше задержание прошло при непосредственном участии сотрудников Следственного комитета России (СКР) напрашивается вопрос: вы с руководителем Следственного управления (СУ) СКР по Самарской обл. Виталием Горсткиным знакомы?

- Незнаком, но с удовольствием с ним пообщался бы. Есть что сказать. К примеру, о том, какими безобразными действиями занимался следственный отдел г. Самары. В то же время отмечу, что, перед тем как в отношении меня 11 марта были отменены все меры пресечения, моего адвоката Ефима Токара пригласили на совещание к Горсткину. В совещании также приняли участие начальник следственного отдела по г. Самаре Супрун, следователь Семагин, ряд других работников СУ СКР по Самарской обл.

Как рассказал Токар, Горсткин на совещании сказал: Ефим Яковлевич, вы вместе с Борисом Васильевичем напишите на мое имя все, что вы думаете по этому делу. Я, естественно, написал, поскольку в деле было очень много странностей.

К примеру, таких, как во время опознания с этим бывшим таксистом Белоозерцевым, которого я якобы просил участвовать в похищении Бирюкова. Белоозерцев сказал, что узнал меня, даже не глядя в мою сторону. Назвал Сергеем Федоровичем и сообщил, что якобы мы с ним виделись шесть раз. Дальше прошла очная ставка. Этот человек, вытирая пот со лба, краснея, потея, ерзая на стуле, пряча от меня глаза, сказал, что меня с ним познакомил какой-то Евгений по кличке Ратибор. Дальше рассказал, что этот Ратибор умер от сердечного приступа в 2012 г. Я могу ответственно заявить, что в моем окружении нет людей, которых называют не по имени и отчеству, а по кличкам. Это были откровенная ложь и оговор. И вдруг в конце очной ставки следователь задал вопрос, смысл которого я понял позже. Он спросил: «Борис Васильевич, какие чувства вы испытываете к Белоозерцеву, который вас опознал?» Я сказал, что мне его очень жалко. Он ерзает, прячет глаза, а это значит, что даже он имеет остатки совести. Он оговаривает невиновного человека, потому что его кто-то заставил. Поэтому мне его жалко. Как я позже понял, следователь, вероятно, предполагал, что я отвечу что-то наподобие «я его размажу» и т. д. А потом в квартиру к этому человеку якобы кинули гранату. Наверное, если бы я сказал то, что предполагал следователь, эту гранату стали бы приписать мне. А мне действительно было жалко человека, который вынужден оговаривать невиновного.

Полагаю, что и т. н. похищение адвоката Бирюкова, которое якобы произошло по моей просьбе, было инсценировано за деньги. Причем, скорее всего, также не без участия Тарана. Вывод напрашивается в т. ч. и ввиду того, что один из бывших работников АВТОВАЗБАНКа, который попросил не называть его имени, рассказал, что адвокат Бирюков подходил к нему и сказал примерно следующее: давай какой-то компромат на Ардалина напишем, а Таран нам за это денег заплатит. Оказывается, Бирюкову очень нужны были деньги.

Как «нашли» автомат на моей даче — отдельная история. Те, кто производил обыск, прошли на участок, зашли в дом — ничего не нашли. Следователя оставили в доме составлять опись, а другие участники обыска — опера — пошли вновь на участок. Вернулись через 40-50 минут и говорят: пойдемте еще раз в трансформаторную. Опять открывают те же двери, которые 40 минут назад открывали, и говорят: смотрите, а тут появился автомат. Об этих нюансах обыска дал показания наш охранник, который был единственным, кто находился на даче на момент прихода сотрудников. Причем на этот обыск не пригласили ни меня, ни членов моей семьи, ни адвоката. Адвокат все-таки приехал, но его не пустили.

Так вот об этих обстоятельствах я и сообщил в письме на имя Горсткина. Сделал вывод, что это все сфабриковано, по моему мнению, Тараном с целью «упаковать» меня, сына и еще и Николая Федорова. Мы — я и мой адвокат — подписали письмо на имя Горсткина, и 11 марта с меня сняли все ограничения.

В любом случае, такие действия сотрудников СКР — не иначе, как подрыв нового политического курса губернатора Николая Ивановича Меркушкина, который говорил правоохранителям: займитесь своими прямыми обязанностями. Людей, компрометирующих силовые структуры, из органов надо гнать поганой метлой. Если они останутся такими же циничными, то я ожидаю, что, если в адрес меня или Николая Михайловича Федорова уже вряд ли что-то будет вброшено, то в адрес сына и его партнеров, членов моей семьи могут сфабриковать все что угодно. А такое попустительство приведет к тому, что никто не будет чувствовать себя уверенно ни в бизнесе, ни в жизни.