Нереальная экономика

Павел Андреев

Припарки для желающих

2016 г. отмечен большим количеством экспертных высказываний о том, что субъекты отечественной экономики приспособились к новым экономическим реалиям. Еще 9 сентября портал РБК разместил отчет об августовском мониторинге экономической ситуации в России, подготовленном РАНХиГС и Институтом экономической политики им. Гайдара. В тексте говорилось: «Несмотря на стагнацию в российской промышленности, рекордное количество предприятий считают, что у них все «нормально». Индекс адаптации промышленности (доля предприятий, оценивающих свои показатели как нормальные) в III кв. 2016 г. вырос до максимума за все 23 года наблюдений... Промышленное производство в России в годовом выражении падало с четвертого квартала 2014 г., и лишь во втором квартале 2016 г. оно показало небольшой рост — на 1%. В июле, впрочем, вновь наблюдается отрицательная динамика — индекс промышленного производства снизился на 0,3% по сравнению с июлем прошлого года, по данным Росстата. Но российская промышленность с каждым кварталом все больше оценивает свои показатели как «нормальные».

В дальнейших публикациях данная мысль развивалась на фоне регулярных сообщений об ухудшении прогнозов наполняемости федерального бюджета. Видимо, модераторы процесса вброса месседжей ждали, когда же наконец кто-нибудь свяжет два этих процесса. Действительно, процессы взаимосвязаны. При этом сложно сказать, какой уровень бюджетов окажется под наибольшей угрозой — федеральный или региональный. Хотя, скорее всего, регионы находятся в более уязвимом положении. Реципиенты рискуют остаться без дотаций и потерять лояльность к федеральному центру. Доноры просто лишатся источников наполнения своих бюджетов и, само собой, не смогут в полной мере наполнять бюджет РФ.

Этот прогноз имеет под собой основание, т.к. 20 сентября РБК тестировал идею усилить перераспределение бюджетных средств в пользу реципиентов за счет, естественно, доноров. «План был разработан по результатам совещания у вице-премьера Дмитрия Козака 16 сентября», — сообщил РБК. В этой же статье объясняется и глубинная «идея» очередного плана построения светлого будущего: «Согласно исследованию Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), опубликованному в начале сентября, в первом полугодии 2016 г. у 20% самых богатых регионов доходы выросли на 1,7%, а у 20% самых бедных — практически не изменились (рост всего на 0,3%). Неравенство в доходах между богатыми и бедными регионами «вновь усугубилось», а с 2012 г. разрыв увеличился на 10%, поясняли аналитики агентства».

Когда читаешь подобную дичь, возникает лишь один вопрос: как долго страна сможет выдерживать такое? Сама идея бюджетных вливаний в экономику подразумевает получение катализирующего эффекта. У нас же эти вливания помогают деградирующим субъектам РФ как мертвому припарки. Иначе говоря, вместо импульса развития реципиент получает сигнал, что можно и дальше не работать. Отсюда и растущий разрыв между богатыми и бедными. Хотя, в отличие от пресловутых цыплят, поступление налога на прибыль считают не осенью, а по итогам декабря. Как раз когда субъекты рынка оптимизировали налогооблагаемую базу и подали документы на возмещение уплаченного по итогам III кв. налога.

Ну и еще из области «нарочно не придумаешь»: «кабмин предлагает дать регионам право оставлять в своих бюджетах всю сумму прироста налога на прибыль. По замыслу правительства, эта мера должна побудить региональные власти (!) стимулировать экономику и зарабатывать больше». Вот только чиновников нам осталось простимулировать. Подумать страшно, что вся эта галиматья пишется на средства налогоплательщиков.

Встречайте! Стагфляция!

Между тем налогоплательщики тоже оказались не лыком шиты. РБК привел мнение директора Института анализа предприятий и рынков ВШЭ Андрея Яковлева. Эксперт, в частности, привел характерный пример: «Топ-менеджер из финансового блока крупного российского холдинга по итогам анализа отчетности за первое полугодие 2016 г. дал следующий комментарий: «У нас дела идут лучше, чем можно было ожидать». Одно из возможных объяснений -изменение стратегии в условиях ужесточения конкуренции. В частности, их отраслевая группа, отвечающая за непродовольственную розницу, пошла на снижение маржинальности, за счет чего добилась расширения доли на рынке и в итоге смогла увеличить для всего холдинга объем прибыли по своему направлению».

Термин «прибыль» не должен вселять излишнего оптимизма. По сути, менее рентабельный субъект вытеснил с рынка более рентабельных конкурентов. Речь идет о ритейле, а в этом секторе покупать больше не стали. Таким образом, при сохранении оборота снизилась налогооблагаемая база. Скорее всего, она снизилась и по НДФЛ. Причем не только за счет легальных схем. Яковлев в своей статье приводит мнение еще одного респондента из бизнеса, который заявляет: «За те же деньги люди стали шустрее бегать». Очевидно, что рост фондоотдачи не приводит к росту налогооблагаемой базы. Так что оптимизирующаяся экономика выживает сама по себе, предоставляя государству самостоятельно изыскивать ресурсы на утихомиривание дотационных регионов.

Однако ситуация, скорее всего, еще хуже, чем можно подумать при поверхностном рассмотрении. Укрепление национальной валюты вызывает чиновничий оптимизм, т.к. наращивает активы Резервного фонда РФ и ФНБ. Следует напомнить, что эти фонды рассматриваются Кремлем как источники исполнения соцобязательств. Одновременно правительство РФ с пугающей частотой пишет экономические прогнозы, завязанные на цену барреля нефти. Как правило, в них присутствует прямая зависимость курса рубля от нефтяных котировок. При такой зависимости национальной экономики от деривативов возникает вопрос: а осталось ли в РФ еще что-нибудь кроме неуклонно дешевеющей нефти? И при этом все боятся сказать слово «стагфляция».

Гром не грянет — рак не свистнет

Эпюры, отражающие состояние региональной экономики, наглядно демонстрируют: все федеральные социально-экономические болезни у Самарской обл. налицо. При этом терапия данных заболеваний сводится к термину, что русскому человеку медицина ни к чему. Если суждено выжить, то в любом случае выживет. Если нет, то... ну что тут поделаешь?

Для первичного анализа в первую очередь следует обратиться к собираемости налогов. В особенности к налогу на прибыль. Как уже отмечалось выше, налог на прибыль в современной российской реальности зависит от желания субъектов эту прибыль показывать. Ну а уже от собираемости зависит способность субъекта РФ выполнять свои социальные обязательства перед населением. Т.к. Самарская обл. априори относится к субъектам с сильной экономикой с пониженной зависимостью от деривативов, то, по идее, налог на прибыль должен играть решающую роль в жизни региона. На деле же все выглядит иначе. Причин много. Начиная от деградации региональной экономики, где субъекты перерабатывающей промышленности чувствуют себя все хуже, и заканчивая самими этими субъектами, которые приписывают к удаленным от региона налоговым органам.

Если обратиться к официальному сайту Министерства управления финансами (МУФ) Самарской обл., то можно наблюдать, как регион в 2015 г. повысил свою дотационную группу (http://samara.ifin-mon.ru/analiticheskie-otcheti/anal-iz-konsolidirovannogo-biudzheta-s/gruppy-subektov-po-dole-mezhbi-udzhetny/). Субъекты РФ делятся на четыре группы по доле межбюджетных трансфертов из федерального бюджета (за исключением субвенций) в собственных доходах консолидированного бюджета в течение двух из трех последних отчетных финансовых лет. Группа 1 состоит из субъектов, где эта доля превышает 60%. Группа 2 — 20-60%. Группа 3 — 5-20%. Наконец, группа 4 — менее 5%.

В 2015 г. Самарская обл. переместилась из группы 4 в группу 3. Объясняется это тем, что межбюджетные трансферты выросли с 4,1 млрд р. в 2014 г. до 7,7 млрд р. в 2015 г. В 2016 г. это достижение будет обнулено, т.к. по вышеуказанной строке на т.г. запланировано меньше 1,36 млрд р., но главное не в этом. По большому счету, бюджетные дотации в основе своей призваны исполнять роль драйверов роста. Или стимулировать те отрасли, которые не могут получить импульс к развитию за счет обычной рыночной конкуренции. В отложенной перспективе эти отрасли сами должны стать драйверами. В принципе речь идет об одном и том же эффекте. Так вот, падение оборотов субъектов рынка наглядно демонстрирует бессилие финансовой политики федерального и регионального центров. Иначе говоря, трансферты носят роль подачек, а не драйверов.

Все портит советский менталитет. Советский труженик уверен, что если сегодня дали, то завтра должны дать еще. И так до тех пор, пока давать не перестанут. Но об этой перспективе герои-стахановцы, как правило, не думают. Все уверены в том, что рак на горе обязательно свистнет раньше. Прекращение же дотаций всегда производит эффект гораздо больший, чем гром среди ясного неба. Когда же эта атмосферная аномалия все-таки происходит, трудящиеся вдруг обнаруживают, что засевшее на горе страшное членистоногое уже давно свистит, просто его никто не слушает. На это указывают данные табл. 1 и рис. 1.1, 1.2.

Время прятать доходы

При анализе наполняемости бюджета за счет субъектов рынка сразу следует отсечь налог на имущество. Его администрирование, конечно же, улучшается, но рост собираемости этого налога не оказывает существенного влияния на динамику наполнения регионального бюджета.

Налог на прибыль пика собираемости достиг в далеком 2012 г. (45,3 млрд р.). После этого началось падение поступлений. В 2014 г. был пройден важный психологический уровень. Налог на прибыль упал ниже уровня 2011 г. (см. «Хронограф» №34 (562) от 26.10.15). В 2015 г. снижение продолжилось. Характерной чертой новой экономической реальности стало стремление субъектов региональной экономики прятать прибыль в IV кв. Таким образом, неплохая статистика по итогам января-сентября к началу следующего года принимает удручающий вид. Бюджет, в свою очередь, вынужден решать проблему возмещения уплаченного налога на прибыль по итогам III кв. В текущем году налог на прибыль по итогам 8 мес. показал рост свыше 2 млрд р. В принципе годом раньше налог тоже показывал рост, причем меньше 1,4 млрд р. Однако по итогам года налог показал почти миллиардное падение. Что, в общем-то, и в текущем году ожидается. В любом случае с 2012 г. сформирован определенный вектор изменения собираемости налога на прибыль. Исходя из него можно предположить, что в т.г. налог на прибыль принесет в областную казну ненамного меньше, чем в 2015 г. — 34,7 млрд р. Это несмотря на обнадеживающие результаты по итогам января-августа (данные Самарастата). Следует ожидать, что субъекты спрячут в IV кв. все, что показали в III кв.

Еще одной тревожной чертой разворачивающихся событий является то, что до 2012 г. наполняемость бюджета шла параллельно с собираемостью налога на прибыль. После 2012 г. тренды стали разнонаправленными. В экономически развитом регионе такой оборот дел не может не вызывать тревогу. Если административные структуры нашли способ выживать без субъектов экономики, следовательно, эти субъекты перестают вызывать у административных структур интерес.

При этом ожидаемой отдачи от обделенного административным вниманием бизнеса не наблюдается. Это иллюстрирует рис. 2. Несмотря на падение налога на прибыль, оборот организаций региона до 2015 г. продолжал расти. Вместе с ним рос и сальдированный финансовый результат (EBITDA). Показательно, что на фоне роста последних лет субъекты направляли свои усилия на сокрытие прибыли. Что и отражено на данной эпюре. Как видно, худшие времена наступили. Индекс промышленного производства в период январь-август 2016 г. составил 96,9% к соответствующему периоду 2015 г. В натуральном выражении данные по оборотам субъектов даны в табл. 2. То, что произошел перегиб линии в 2015 г., объясняется кумулятивным эффектом. Отсюда и прогнозный индекс по году — 96%.

Впрочем, 17 октября РБК, ссылаясь на Росстат, опубликовал материал, где говорится, что «В сентябре 2016 г. индекс промышленного производства упал в годовом исчислении на 0,8%. По сравнению с августом индекс (с исключением сезонного и календарного факторов) снизился на 0,3%.». Так что 96% может оказаться слишком оптимистичным уровнем.

По данным Самарастата, индекс промышленного производства устойчиво снижается с 2011 г. В 2011 г. он составил 105,8% по отношению к 2010 г., в 2012-м — 105,2%, в 2013-м — 101%, в 2014-м — 99,3%, в 2015-м — 99,2%. Так что падение оборота всех субъектов было вполне ожидаемым. Как следствие, это падение вызовет снижение налоговых поступлений.

При жизнеспособной экономике рынок представляет собой совокупность взаимодействующих (совершающих транзакции) субъектов. Задача каждого такого субъекта -производить добавочный продукт. Этот продукт приводит к появлению EBITDA. Как следствие, появляется налог на прибыль. Налог на прибыль наполняет бюджет, который исполняет социальные обязательства перед обществом. Иначе говоря, перераспределяет часть ВВП (ВРП) в пользу тех, кто в силу социальной незащищенности не может обеспечить себя. В т. ч. и в пользу законопослушных налогоплательщиков, которые нуждаются в обеспечении правопорядка, инвестиционных возможностей, в социальной защите при возникающей нетрудоспособности и т.д.

Описанная выше разбалансированность экономики указывает на системные проблемы, которые, судя по всему, никто решать не собирается. По крайней мере, в среднесрочной перспективе.

Параллельные линии расходятся

29 сентября РБК разместил материал, где заявлялось: «По данным ФАС, вклад государства и госкомпаний в ВВП России вырос с 35% в 2005 г. до 70% в 2015-м. Кроме того, количество государственных и муниципальных предприятий за минувшие три года утроилось, и такие организации по-прежнему создаются на рынках с развитой конкуренцией, где использование административного ресурса может стать серьезной угрозой, отмечает ФАС». ФАС, конечно, может оштрафовать государство на 300 тыс. р. Однако даже такая суровая мера не спасет ситуации, т.к. в РФ вместо создания добавочного продукта сегодня культивируется освоение доходов от углеводородной ренты. В 2017 г. ожидается новое падение этой ренты. Значит, все остальное будет падать быстрее, чем раньше (см. «Хронограф» №17 (587) от 6.06.16).

Наиболее значимыми поступлениями в бюджет области являются уже рассмотренные налог на прибыль, НДФЛ, налоги на имущество, а также акцизы. Как видно из рис. 1.1 и 1.2, если до 2014г. НДФЛ рос, то в 2015 г. началось его снижение. Вполне логично, что оно продолжится и в т.г. Во взаимоотношениях бюджета и НДФЛ также наблюдаются тревожные симптомы. Если до 2014 г. траектории областного бюджета и НДФЛ шли параллельно, то последние два года НДФЛ живет своей жизнью, а бюджет — своей. Иначе говоря, бюджет экономически сильного региона все сильнее отдаляется от экономической реальности. Или, точнее, этой реальности остается все меньше.

По данным МУФ Самарской обл., акцизные поступления составляют 8-13% консолидированного бюджета, что делает их эпюру недостаточно наглядной. При этом линия акцизов идет параллельно линиям бюджета. До 2013 г. акцизы показывали хороший рост, в 2014 г. рост замедлился, в 2015 г. акцизные поступления в консолидированный бюджет области снизились с 17,7 млрд р. до 14,9 млрд р. (почти на 16%). Законы функционирования сложных систем (можно — законы физики) подсказывают, что нисходящий тренд сохранится и в т.г. Раз так, то все упования следует обратить к иным источникам. Хотя с ними дела обстоят не лучше.

В табл. 1 и на рис. 1.1. и 1.2. отражены «Безвозмездные поступления» по данным МУФ. «Бюджетный кодекс РФ» от 31.07.1998 №145-ФЗ (ред. от 03.07.2016 г. с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2016 г.) относит к этой строке «дотации из других бюджетов бюджетной системы РФ; субсидии из других бюджетов бюджетной системы РФ (межбюджетные субсидии); субвенции из федерального бюджета и (или) из бюджетов субъектов РФ; иные межбюджетные трансферты из других бюджетов бюджетной системы РФ; безвозмездные поступления от физических и юридических лиц, международных организаций и правительств иностранных государств, в т. ч. добровольные пожертвования».

Так вот, пика все эти «добровольные пожертвования» достигали в 2010 г. (24,4 млрд р.) и в 2015 г. (25,5 млрд р.). Все бы ничего, но плановый уровень безвозмездных поступлений в т.г. составляет 18,2 млрд р. Данные поступления не входят в областной бюджет и плюсуются уже в графе «Итого». Так что на фоне вышеописанного следует ожидать заметного сокращения бюджетных возможностей по итогам 2015 г. Дальше, скорее всего, будет еще хуже. Как отмечалось раньше, Резервный фонд РФ и ФНБ не бездонны (см. «Хронограф» №27 (597) от 19.09.16).

А как народ?

Чтобы понять, как себя ведет в данной ситуации население, лучше воспользоваться принципом руководителя администрации президента (АП) РФ Антона Вайно. Принцип по-прутковски прост: смотри транзакции (см. «Хронограф» №25 (595) от 5.09.16). Табл. 3 и рис. 3 показывают, что оборот розничной торговли в Самарской обл. в 2015 г. начал падение. Фактически синхронно с падением НДФЛ. Примечательно, что средние месячные денежные доходы на душу населения начали снижаться еще в августе 2013 г. (данные Самарастата). Платные услуги упали несколько меньше. Но главное, экономить на еде жители начали после того, как в результате антисанкций и девальвации национальной валюты индекс потребительских цен вместо привычных «105% плюс» показал в 2014 г. 111,8%. В 2015 г. рост цен усилился — 112,7%. Падение оборота розничной торговли в 2015 г. почти на 54 млрд р. не отражает падение продаж в реальном объеме, т.к. учитывает только рублевое выражение.

В любом случае ритейл является неотъемлемым признаком регионов с развитой экономикой, где люди способны покупать. Падение этого сектора показывает, что деградация региональной экономики перешла в новую фазу.

Есть опасения и федерального масштаба. 19 октября РБК сообщил: «Способность Центробанка управлять инфляцией в России находится под угрозой из-за падения оборотов розницы, которое продолжается уже 21 мес. подряд, и из-за усугубления неравенства, приводит Bloomberg данные регулятора». Учитывая носитель информации, логично предположить, что все это не более чем очередной камень в огород председателя ЦБ РФ Эльвиры Набиуллиной, которую принято относить к голубому лобби ПАО «Газпром». Но то, что падение розницы ведет к разбалансировке национальной финансовой системы, вряд ли кто будет отрицать.

Кто виноват?

Вытягивать региональную экономику придется предприятиям, ориентированным на внешние рынки. В первую очередь — предприятиям химии, которые чувствуют себя увереннее тех, кто несет прямой или косвенный ущерб от падения покупательной способности населения. Также уверенно себя чувствуют многие представители крупных нефтедобывающих и нефтетранспортирующих корпораций. Однако есть и деструктивные субъекты региональной экономики. Публикуемые рейтинги как раз позволяют отделить «мух от котлет».

Табл. 3R предоставляет возможность наблюдать, какие субъекты демонстрируют синхронный рост выручки и прибыли. Как следствие — платят налог на прибыль. Колонки «Уровень рентабельности, убыточности к выручке» и «Уровень рентабельности, убыточности чистой прибыли (убытка) к выручке» показывают соотношение EBITDA и налогооблагаемой прибыли. Примечательно, что лидеры рейтинга, представленного в табл. 2R, далеко не всегда стремятся показывать прибыль и платить налоги. Еще больше вопросов такого плана вызывает рейтинг наиболее убыточных предприятий. Этот рейтинг четко показывает, что время машиностроительных предприятий в Самарской обл. прошло. Впрочем, Областной аналитический еженедельник (ОАЕ) «Хронограф» анализировал эту ситуацию год назад (см. «Хронограф» №34 (562) от 26.10.16). Сегодня ситуация стала более жесткой, и нежелание субъектов рынка пополнять национальный бюджет при явном наличии такой возможности наводит на мысль сознательного нанесения ущерба национальной экономике.